В сентябрьском номере журнала «Закон» вышло интервью с ведущим научным сотрудником Центра политических исследований и прогнозов ИКСА РАН Павлом Трощинским, в котором эксперт рассказывает о китайском праве и процессе, о цифровизации, об отношении к адвокатам и объясняет, почему в Китае нет Конституционного суда.
Китайцы крайне негативно относятся к позитивному праву. Закон не может понять человеческие отношения, а вот право, как нравственные нормы, императивы, обычаи, очень сильно развито. Поэтому наиболее эффективный способ разрешения споров в Китае — медиация, а подавать иск в суд для разрешения спора — это самое последнее решение. В своем интервью в сентябрьском номере журнала «Закон» ведущий научный сотрудник Центра политических исследований и прогнозов Института Китая и современной Азии Российской академии наук Павел Трощинский рассказывает о китайском праве и процессе, о цифровизации, об отношении к адвокатам и объясняет, почему в Китае нет Конституционного суда.
«Китай — это локомотив всей Восточной Азии. На мой взгляд, в современном мире нет правовых систем, которые были бы похожи на китайскую. Можно сказать, что она является смешанной, так как объединяет в себе различные системы права китайского мира: традиционное (старое) право Китая, право Гонконга, Макао и Тайваня, а также включает право стран социализма (в первую очередь советское право).
<…>
После более глубокого погружения в китайское право понимаешь, что оно больше китайское, чем социалистическое. Даже заимствуя что-то в иностранном праве, китайцы не теряют национальной самобытности и идентичности. Например, в отличие от СССР, в котором право республик на само определение сохранялось на протяжении всего его существования, после создания КНР в 1949 году, несмотря на влияние того же СССР и на то, что этим правом обладали субъекты Китайской Советской Республики, китайские коммунисты от него отказались. Китайцы готовы уступать и принимать внешние требования в малом, но в серьезных вопросах они всегда придерживаются национальных интересов и специфики.
<…>
Китайцы не ставят цель построить «мир во всем мире», создать международный интернационал, а думают в первую очередь о внутренних интересах — «начинай с себя». Отсюда и в законодательстве появляются особенности, каких у нас нет.
<…>
В праве континентального Китая официально прецедентного права нет, но есть интересная вещь. В рамках цифровизации права, в первую очередь в судебной системе, китайцы решили оцифровывать всю судебную и правоохранительную практику для борьбы с коррупцией. Суть цифровизации состоит в том, что всегда можно посмотреть статистику по аналогичным делам, в том числе у конкретного судьи, и на этой основе предположить исход вашего дела. Отклонение в ту или иную сторону от среднестатистического решения судье придется обосновать. Получается, что прецедента как такового нет, но судьи, прокуроры, адвокаты не только могут, но и обязаны ориентироваться на ранее вынесенные решения в рамках всего Китая. Таким образом, судья скован при принятии решения «средней температурой по больнице», и, чтобы ее изменить, требуется веское обоснование. Этот подход позволяет минимизировать случаи злоупотребления со стороны всех участников процесса: судей, прокуроров и адвокатов, которые могут требовать с клиента завышенные гонорары, ссылаясь, например, на трудность дела и непредсказуемость результата. Такая прозрачная система создана для борьбы с произволом в судебном и прокурорском аппарате. Процесс цифровизации сейчас проходит в экспериментальном порядке, но, уверен, лет через пять искусственный интеллект как помощник судьи и прокурора будет выдавать полную статистику по аналогичным делам, и им придется на нее ориентироваться. Иначе обвинят в предвзятости, злоупотреблении служебным положением, коррупции.
<…>
В Китае активно внедрены прямые трансляции судебных разбирательств. И цель этого в том, чтобы любой человек мог наблюдать за заседанием и, если судья выносит неправосудный приговор, пожаловаться. Такая открытость судебного процесса тоже направлена на борьбу с коррупцией.
<…>
Разделения властей в Китае нет. Независимости ветвей власти нет. На протяжении всей тысячелетней истории Китая известной Западу системы разделения властей, сдержек и противовесов не было. Китайцы говорят о разделении функций, но не разделении властей. Если посмотреть Конституцию, доктринально главой государства является Всекитайское собрание народных представителей (ВСНП), перед которым ежегодно отчитываются главный судья, главный прокурор, премьер Государственного совета (Центрального народного правительства), оно же их назначает на должность, т.е. создана система двойного подчинения, когда местный судья подчиняется вышестоящему судье и параллельно местному депутату системы собраний народных представителей (СНП), который его избирает, принимает отчет. Если в суд обратится сын такого депутата, то как судье разрешать такое дело? В результате нет юридической независимости, но нет и фактической независимости, поскольку фактически более 70% депутатов — это члены Коммунистической партии Китая (КПК), и решение, принятое партией, посредством ВСНП облекается в форму закона. ВСНП можно назвать законодательным органом КПК. В Конституции КНР 1975 года в ст. 16 закреплялось, что ВСНП является высшим органом государственной власти под руководством КПК (ч. 1). О какой независимости депутатского корпуса может идти речь?
<…>
В Китае же отношение к соблюдению процессуальных требований иное, сам по себе процесс вторичен. Нарушение процессуальных требований, например сроков содержания под стражей, порядка сбора доказательств, не имеет решающего значения при вынесении решения, адвокатура по сути не работает. В древности к адвокатам в Китае относились крайне негативно. Это были люди низшего сорта наравне с артистами и проститутками. Адвокат для китайцев — это человек, который пытается не защитить невиновного, а оправдать виновного. С нравственных позиций считается, что основная задача адвоката не виновного человека защищать и оправдывать, а скорее уговорить виновного признаться в совершении преступления и пойти на сделку с правоохранителем. Поэтому им удивительно, когда иностранные граждане совершают преступления на территории КНР и начинают кричать «дайте мне адвоката», потому что если ты виноват, то тебе уже никто и ничто не поможет. Кто признается, тому дается возможность избежать самой тяжелой ответственности, а тому, кто полагается на то, что его деяние невозможно доказать и он при помощи адвоката уйдет от ответственности, снисхождения не будет.
<…>
Я не видел бедных китайских юристов. Мне кажется, что к юриспруденции отношение другое в Китае по сравнению с Россий или Западом, но все равно это элита. Например, Си Цзиньпин имеет степень доктора юридических наук. Премьер Государственного совета КНР закончил престижный юридический факультет Пекинского университета. Заметно, что юриспруденция развивается сильно, но к праву они относятся иначе, чем западный мир. Важнее традиции, нравы, мораль. Можно сказать, что китайцы к позитивному праву относятся крайне негативно, так как закон мертвый, он не может понять человеческие отношения, а вот право, как нравственные нормы, императивы, обычаи, очень сильно развито.
<…>
В Китае на практике нет никакой иерархии нормативных актов. Например, у меня был случай, когда бухгалтер вдруг при расчете налогов применил иную ставку, чем ранее, и обосновал это использованием иного местного акта, который устанавливал бóльшую ставку, так как актов несколько, и он хочет, чтобы иностранная компания больше платила налогов в казну, а через какое-то время обещал считать по другому акту. Нам кажется, что это бардак, а на самом деле это национально ориентированная управляемая «анархия».
<…>
Самый главный императив, который нужно учесть во взаимодействии с китайцами: суд — это территория мести. Поэтому подавать иск в суд для разрешения спора — это самое последнее решение. Любые споры решаются прежде всего медиацией. Досудебное урегулирование составляет суть всей судебной системы. На любом уровне — власти, судов — в начале разбирательства можно и нужно договариваться. Органы власти также стараются не сразу административные меры применять, а договориться до суда. Поэтому если иностранный бизнес начинает в ходе переговоров угрожать судом, то для китайцев это фактически объявление войны. В суде все средства хороши. Конечно, арбитражную оговорку нужно прописывать, но суд — это последнее средство.
<…>
Уровень цифровизации в Китае очень высокий. Рассмотрение споров онлайн снижает расходы на оплату услуг юристов, в том числе в связи с отсутствием необходимости их личного присутствия в суде. При этом в рамках судебной системы используются только китайские платформы, иностранные не используются, в том числе в целях информационной безопасности.
<…>
Из необычных правовых институтов — это уголовная ответственность юридических лиц (ст. 30–31 Уголовного кодекса КНР). На мой взгляд, это очень интересный институт. Организация подлежит уголовному штрафу, а ее непосредственно ответственные руководящие лица и иные непосредственно ответственные лица подлежат уголовной ответственности, т.е. формулировка достаточно расплывчатая с позиции возможного круга субъектов ответственности. Также примечательно, что с недавнего времени (с декабря 2020 года) возраст уголовной ответственности в Китае установлен с 12 лет.
<…>
В качестве примера необычного регулирования деликтной ответственности можно привести ответственность за причинение ущерба лицу или имуществу при падении предмета с высоты дома (ст. 1254 ГК КНР). Конечно, прежде всего ответственность несет лицо, выкинувшее вещь. Но встает вопрос: как определить, из какого окна выкинули вещь, с учетом того, что в китайских городах строятся в основном небоскребы? Если виновника установить нельзя, то отвечает управляющая компания, т.е. на нее возлагается квазипубличная функция контроля над жильцами дома, в частности размещение камер в ее же интересах. Аналогичный подход к установлению ответственности цифровых платформ за качество рекламируемой продукции. Получается что-то вроде коллективной ответственности, чрезвычайно популярной у древних китайских легистов.
<…>
Традиционно при встрече гостей накрываются полные столы, в том числе и потому, что над китайцами до сих пор тяготеет определенный комплекс бедности. Если ты гость и тарелка у тебя пустая, значит, хозяин тебя плохо кормит. В результате после трапезы в ресторанах, например, остается огромное количество недоеденной пищи, которую выбрасывают. В масштабах Китая — миллионы тонн. В целом это подрывает экономику Китая. Естественно, бизнес заинтересован продать как можно больше еды, но теперь в соответствии с этим законом он будет отвечать штрафами, если не контролирует количество продаваемой еды. Бизнес таким образом мотивируют не продавать больше, чем можно съесть. Скорее всего, конкретный порядок регулирования вплоть до установки предельного количества граммов на одного человека, будет осуществляться на уровне ведомственных актов.
<…>
В КНР отсутствует Конституционный суд. Китайские юристы полагают, что в его существовании нет необходимости. На практике акт, противоречащий Конституции или закону, просто отменяется и делается вид, что его не было. Взамен сразу принимают в новой редакции. Законы, по мнению китайских юристов, не могут противоречить Конституции. Они же принимаются ВСНП. А оно состоит из членов КПК. Разве возможно, чтобы партия ошиблась и приняла неконституционный закон? А раз все принимаемые законы соответствуют Конституции, то и необходимости в Конституционном суде нет. Вот такая железная логика.
<…>
Не все можно решить в Китае при помощи закона и суда. Необходимо использовать медиативные процедуры как наиболее эффективный способ разрешения споров. И рекомендую учить китайский язык, поскольку смотреть норму в переводе неправильно, а официальных переводов нормативных актов на иностранные языки нет. Мнение, что китайский язык сложнее английского, на мой взгляд, ошибочно, в профессиональных целях, если вы не намерены стать лингвистом, выучить его вполне возможно и ничуть не сложнее, чем английский. В Китае есть диалекты, но иностранцы говорят и учат общеупотребительный китайский, на котором говорят большинство китайцев. Ключ к познанию права Китая лежит через его язык».
