Забастовка дальнобойщиков в Южной Корее и ее последствия
Первые месяцы правления Юн Сок Ёля были отмечены серьезным выступлением рабочих. С 7 июня профсоюз дальнобойщиков «Солидарность грузоперевозчиков (Cargo Solidarity)» объявил всеобщую забастовку с требованием повышения тарифов на перевозку и других мер помощи, чтобы справиться с резким ростом цен на топливо.
Повышение на фоне украинского кризиса цен на нефть привело к увеличению расходов на грузовые перевозки, в результате доходы дальнобойщиков сократились более чем на $1590 в месяц. Потребительские цены тоже подскочили на 5,4% по сравнению с предыдущим годом, что стало самым резким ростом в годовом исчислении с августа 2008 года.
У профсоюза, помимо повышения тарифов на грузоперевозки, социальные гарантии и другие меры поддержки, предъявляются требования расширения системы безопасных тарифов (СБТ), призванной предотвратить опасное вождение и гарантировать минимальные ставки фрахта для водителей грузовиков, чтобы они не превышали скорость ради сроков поставки и не переутомлялись на работе.
Грузовладельцы же придерживаются позиции, что СБТ должна быть прекращена, поскольку это налагает на них тяжелое финансовое бремя – или они гарантируют минимальную зарплату водителей, или платят большие штрафы.
Тут надо отметить важный момент. В Корее существуют две зонтичные конфедерации профсоюзов, которые объединяют различные профсоюзные организации. Федерация корейских профсоюзов занимает более умеренную позицию, в то время как Корейская конфедерация профсоюзов имеет более левацкую повестку, более активно борется за права рабочих и устраивала забастовки и многочисленные демонстрации даже против Муна, обвиняя его в недостаточном рвении. Правые СМИ, наоборот, обвиняли администрацию Муна в пассивном реагировании на несанкционированные забастовки, часто сопровождавшиеся насилием в отношении менеджеров и захватом штаб-квартир компаний.
Именно потому аудитория замерла, наблюдая, как поведет себя новая власть, тем более что правоохранительные органы страны заявили о намерении жёстко пресекать любые незаконные действия бастующих, в т.ч. попытки воспрепятствовать работе водителей, не участвующих в акции протеста. СМИ тоже были не на стороне дальнобойщиков. Как отмечали газеты, «забастовка является лакмусовой бумажкой трудовой политики новой администрации, поскольку это первая крупная забастовка после инаугурации президента Юна».
Однако когда его спросили, как он будет бороться с забастовкой, президент Юн Сок Ель заявил, что «будь то несправедливые трудовые действия работодателей или незаконные действия рабочих, я ясно дал понять, что буду обращаться с ними в соответствии с законом».
В первый день забастовки в ней приняли участие около 8200 водителей грузовиков, что уже парализовало поставки цемента по всей стране и привело к перебоям с поставками сочжу, самого популярного в стране алкогольного напитка. Объёмы отгрузки в торговые точки сократились более чем на 60%. На второй день забастовки 8 июня было зарегистрировано несколько потасовок между бастующими и полицией.
На третий день 9 июня стало понятно, что забастовка грозит серьёзными проблемами в судо- и автомобилестроении, строительстве и на производстве бытовой техники. Остро встал вопрос нехватки стали, проката и иной металлургической продукции, которые не могут быть доставлены заказчикам. В частности, не менее 150 тыс. тонн стали не были вовремя отгружены с заводов POSCO и Hyundai Steel в Пхохане, Кванъяне, Танчжине, Инчхоне, Сунчхоне и Ульсане. В этот же день 9 июня Юн Сок Ель заявил, что ни при каких обстоятельствах не допустит насилия в ходе продолжающейся общенациональной забастовки водителей грузовиков.
На четвертый день забастовки 10 июня более чем в два раза упал объём контейнеров, ежедневно ввозимых и вывозимых из порта Пусан, а на автозаводе Hyundai в Ульсане из-за отсутствия доставки необходимых запчастей и комплектующих остановили линию производства.
Юн Сок Ёль в связи с этим заявил, что рабочие и работодатели должны самостоятельно решать проблемы: если правительство будет слишком глубоко вмешиваться в этот процесс, то стороны не смогут создать условия для самостоятельного разрешения противоречий.
К этому дню уже 30 бастующих дальнобойщиков были взяты под стражу полицией за предполагаемое препятствование работе небастующих грузовиков и другие обвинения.
На пятый день забастовки 11 июня в ней участвовало 7 350 водителей – около трети от общего числа членов профсоюза, количество арестованных возросло до 43,
Параллельно начались переговоры представителей профсоюза с министерством сухопутных территорий и транспорта, но поначалу они сорвались из-за возражений со стороны правящей партии Сила народа.
13 июня президент Юн поручил своим старшим секретарям «найти решения с разных точек зрения, поскольку ущерб для промышленности может увеличиться на этой неделе». К этому времени забастовка вызвала масштабные сбои в логистических сетях страны, при этом основные отрасли, включая автомобилестроение, сталелитейную промышленность и цемент, понесли за истекшие семь дней потери в производстве и экспорте на сумму, по оценкам, 1,6 трлн вон ($1,24 млрд).
Более того, 13 июня ведущий южнокорейский производитель стали POSCO в понедельник приостановил работу всех своих четырех заводов по производству катанки и завода по производству холоднокатаной стали из-за нехватки места для хранения готовой продукции. Выпущенную продукцию складировали на близлежащих пустырях, поскольку склады были переполнены.
Hyundai Steel Co., второй по величине производитель стали в стране, также испытала трудности с отгрузкой части своей готовой продукции. Корейская ассоциация нефтехимической промышленности тоже заявила, что среднесуточные поставки в отрасли упали на 90% и некоторые нефтехимические компании, возможно, будут вынуждены приостановить работу своих заводов, если забастовка продолжится.
По сообщению министерства промышленности, забастовка помешала отгрузке автомобильных запчастей и привела к потерям производства примерно на 5400 автомобилей. Всего же в период с 7 по 12 июня ключевые отрасли промышленности страны понесли совокупные убытки в размере 1,5 трлн вон.
14 июня премьер-министр Южной Кореи Хан Док Су призвал водителей грузовиков прекратить забастовку. В тот же день грузоотправители призвали бастующих дальнобойщиков прекратить протест и возобновить переговоры, подчеркнув, что основную тяжесть длительных перебоев с перевозками могут принять на себя более мелкие торговцы.
К этому времени убытки металлургического, автомобильного и нефтехимического секторов составили не менее $1 млрд 230 млн долларов.
14 июня профсоюз решил прекратить забастовку после достижения соглашения с правительством. СБТ не стали отменять, а министерство транспорта представит Национальному собранию отчет о результатах ее трехлетнего функционирования, чтобы обсуждение могло быть продолжено. Кроме того, министерство продолжит обсуждение плана расширения системы на другие виды грузов и рассмотрит идею увеличения субсидий на топливо с учётом роста мировых цен на нефть. Кроме того, за вычетом арестованных за насилие, никто из забастовщиков не подвергнулся преследованию собственно за забастовку, хотя 26 мая 2022 г. Конституционный суд вынес решение в пользу уголовного законодательства, которое предусматривает уголовную ответственность за работников, которые проводят незаконные забастовки, на том основании, что они препятствуют бизнесу.
Теперь немного о политическом освещении кризиса. Демократы промолчали, а консервативные СМИ заявили, что профсоюзам подали «неверный сигнал», приняв почти все их требования и поставив под угрозу принципы приверженности рыночной экономике и верховенству закона. Теперь, дескать, они и дальше будут бастовать, зная, что им ничего не будет, а нанесенный ущерб в два триллиона вон никто не окупит. Отметили и то, что СБТ «является формой контроля цен, которая может исказить автономные рыночные функции и противоречит рыночным принципам правительства».
Автор же может обратить внимание на несколько важных вещей.
Во-первых, это была действительно серьёзная массовая забастовка, которая нанесла серьёзный удар по экономическим цепочкам и вынудила власти принять большую часть требований бастующих, при том что в забастовке принимали участие в среднем 6800 водителей, или 31% членов профсоюза (столько бастовало на момент ее прекращения).
Она же показала хрупкость современных экономических систем – представим себе, как развивались бы события, если бы работу прекратила не треть членов профсоюза, а хотя бы большая половина.
Во-вторых, при решении данной проблемы Юн повёл себя не как типичный президент-консерватор, который, действуя в интересах большого бизнеса, постарался бы разгромить забастовочное движение, а как представитель демократического лагеря. Государство подчеркивало, что конфликт должен быть урегулирован в рамках закона. Те активисты, которые мешали движению машин, не поддержавших забастовку, были арестованы, но даже после этого левые профсоюзы не говорили об излишнем произволе со стороны прав охранительных органов.
В-третьих, несмотря на заявления Юна в первые дни, конфликт был урегулирован благодаря вмешательству государства, и переговоры с профсоюзом вело министерство, а не бизнесмены. Это говорит и о сохраняющейся роли государства как «дирижера», и о том, что президент готов брать ответственность.
А как затем сложится противостояние профсоюзов и государства, увидим в будущем.
Константин Асмолов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».
